— Сергей Николаевич, на Ваш взгляд, в ком больше нуждается сегодняшняя Россия: в экономистах или политиках?

— Отвечу на примере Сингапура. Лет 40 назад его правителем стал Ли Хван Ю. На тот момент Сингапур был первым в незаконном обороте оружия, а еще это был источник наркомании, проституции в юго-восточной Азии, в общем, клоака. Ли Куан Ю создал очень жесткое полицейское государство, либеризовал экономику, избрав несколько узких сфер применения капитала. И через 20 лет Сингапур — государство, лишенное ресурсов, вдруг смогло решить многие внутренние проблемы и совершить скачок от страны третьего мира до высокоразвитой страны с высоким уровнем жизни. Ли Куан Ю был отличный управленец. Кстати, как гражданин государства, он жил по принципу «делай как я»: все жили в однокомнатных квартирах — он тоже, все стали позволять себе трехкомнатные — и он переехал. Таким образом, он показывал: я живу, как все.

— Не очень поняла, за счет чего все-таки произошел «сингапурский скачок»?

— Здесь важна такая штука, как модель развития государства, то есть правила игры. К примеру, достаточно успешная модель развития государства в Объединенных Арабских Эмиратах. Возьмем нефтяной эмират, тот же Абу-Даби или Дубай. Там все было сделано по схеме: мы не знаем технологий, но запускаем к себе западные инженерные технологии, нефтяные, какие угодно, приобретаем огромный состав рабочей силы со стороны... И эта модель сработала. Сегодня в Дубае доход от нефти составляет всего 5% бюджета, все остальное — туризм, строительство, недвижимость и т.д. Причем размеры налогообложения копеечные, но созданы условия для привлечения огромного капитала. Политическая система — жесткая, воровства, можно сказать, нет вообще. Кстати, государству — 35 лет, столько же, сколько и Новому Уренгою. 35 лет назад они все еще ездили на верблюдах и кормились из-под кобылиц. И вдруг сразу стали богатыми...

— Сергей Николаевич, Россия — страна с историей, у нас огромные территории, богатейшие ресурсы. Почему мы не в состоянии совершить подобный прорыв?

— Россия — большая, удивительная страна, но до сих пор не имеет своей модели развития... И все потому, что мы слишком умные. Как это ни странно звучит, для нормального развития производства и общества, человек не должен быть таким умным и изобретательным. Но это национальные особенности. У нас, к примеру, если привозят любую зарубежную «машинку», что делают прежде всего? Придумывают, как ее оптимизировать. В результате «машинка» перестает работать. И это у нас встречается на каждом шагу. Человек, который родился в России, настолько талантлив, что применяет все свои способности, чтобы придумать массу причин для «не». Не сделать, например, работу, или сделать ее настолько талантливо или быстро, что это оказывается ненужным, потому что другие части системы работают на ином уровне скорости.

Модель японской экономики. Большинство японцев мыслят категориями «роботизации». Они покупают технологии на Западе, почти не требующие участия человека, ставят на свое производство и не задумываются об изобретательстве. Оказывается, «роботизированные» люди справляются очень хорошо с регулярной работой на производстве. А мы бедные оттого, что талантливые.

— Меня, как обывателя, настораживает обилие в обиходе всего «не нашего». Такое ощущение, что у нас прекратили заниматься производством.

— Все говорят о том, что нужно улучшать экономическую ситуацию в стране, и о 577 возможных направлениях. Нормальный руководитель может улучшить 577 дел, и притом еще и контролировать их? Никогда... и забудем! Нормальные люди занимаются максимум 7-8 делами. Давайте посчитаем: семья — один проект; супруг(а) — второй; работа — третий; родственники — четвертый; хобби и личные увлечения — пятый проект; сколько нам еще остается кроме самой работы и взаимоотношений с начальством? Два-три проекта...

Важно ограничиться и понять, в чем концепция страны, и строго, даже жестко, следовать этой концепции, доводить до конца намеченные пункты плана. Если выдергивать по «куску» из цельного «пирога» концепции — ничего не получится. Пока я не слышал ни от кого концепцию страны.

Можно лечить организм по частям самостоятельно, и организм в целом не станет здоровым, а можно пройти курс лечения в такой клинике, где к организму относятся, как к системе, и настраивают на оздоровление систему в целом, начиная с главного источника проблем — желудочно-кишечного тракта. Где и питание правильное настраивают, и учат бегать и ходить.

— Неужели в правительстве нет человека, который бы все это понимал?

— Дело в том, что политика — во многом закрытая сфера. И то, что показывается по телевидению, и то, что происходит в политике на самом деле в любой стране, — две большие разницы. Не надо искать нечто необычное и для нашей страны. Концепция страны должна быть озвучена и понятна всем. В этом смысле, как и в любой бизнес-организации, нужно собрание коллектива, определение целей, понятная политика... и коллектив организуется для исполнения намеченной программы очень быстро.

У нас же еще коммунисты сказали, что мы во всем должны быть хороши. В спорте, космосе, в сталеплавильной промышленности, медной промышленности и т.д. и т. п. Это и называется «577». Именно на соревнования мы тратили все свои усилия и деньги. Мы сами создали страну, в которой тяжело жить. Если мы уже заговорили о концепции страны, то она может быть достаточно простой и исходить из естественных преимуществ России и ее положения. Ведь 85% страны непригодны для жизни. Давайте расположимся там, где можно жить, а остальные зоны объявим зонами разработки полезных ископаемых.

— В прошлый раз Вы говорили о том, что концепция страны должна быть простой и ясной и исходить из ее естественных преимуществ. Например, заселить лишь 15% тер­ритории наиболее комфортной для проживания, а остальные 85% объявить зоной «технической». Но поместимся ли мы на 15%?

— Наше население меньше, чем население Бангладеш, которое умещается, условно говоря, на территории одной Московской области. Дру­гое дело, есть вторая часть концепции: «А что нам делать-то?». А делать-то нам есть чего. За­чем нам заниматься машино- или автомобиле­строением, в котором мы отстали на безумное количество лет. Давайте разберемся, что у нас есть: умные люди, они лишние в производстве, а в производстве лишних людей не должно быть. Далее: нефть и газ. Зачем мы продаем на Запад нефть, металл, газ и боремся за каждый доллар барреля нефти, когда 3-я, 4-я, 5-я, 6-я степень переработки того же газа дает увели­чение прибыли в сотни раз? Наши покупатели с Запада делают это уже сами. Сейчас практи­чески все, что вокруг нас, — из «химии»: одеж­да, напольные и потолочные покрытия, посу­да и т.д. Производится это все там, а продается здесь. Поэтому и этикетки везде — «Made in...». А ведь на этих трех ископаемых, даже не вклю­чая лес, можем жить безумно хорошо, если энными степенями переработки займемся сами.

— Почему же нам не начать это делать?

— Я говорю о возможной концепции страны. Теперь давайте посчитаем, сколько нам нуж­но людей для обслуживания этого комплекса. А оказывается, у нас даже излишнее население и не надо привлекать никакой внешней рабочей силы. Жить в теплом, комфортном климате, по­лучать высокие зарплаты, наладить нормаль­ные отношения с другими странами. Не тор­говать военной техникой, потому что торгов­ля военной техникой, о которой так много го­ворят, во внешнем торговом обороте занимает мизерную часть в денежном эквиваленте... Дело в том, что современная концепция войны не предусматривает такого огромного количе­ства техники, которая расположена на терри­тории нашей страны. Безопасность нам обеспе­чивает ядерное оружие, а для внутренних кон­фликтов нужны мобильные группы, огром­ные военные группировки ни к чему. На кого мы собираемся нападать? От кого мы собира­емся защищаться? Пока на нас никто не пре­тендует, за исключением Китая, который уже и так проник и распространился до Северно­го Ледовитого океана. Причем сделал это пеш­ком! Мои друзья были в Якутии, в гостях у ста­роверов, и встречали там группы китайцев. Спрашивают их: «Как вы сюда дошли?» Те от­вечают: «Пешком». Живут там, чем-то торгуют.

— Нередко поднимается тема, что запасы углеводородов в районе Нового Уренгоя ис­тощаются, а город непрерывно строится...

— Мы возвращаемся к тому, о чем уже го­ворили — к концепции страны. Любые место­рождения — конечны. Разработка любых дру­гих месторождений требует исследований ге­ологии, разбуривания, выкачивания и т.д. По­этому рядом с месторождением строить горо­да вместо обычного вахтового поселка считаю нецелесообразным. Потому что эти города «зо­лотые» сами по себе - их эксплуатация «золо­тая», вдобавок люди здесь страдают от плохой экологии. Огромный поток людей прибывает сюда непонятно зачем. Мы сами породили про­блему, которую не можем разрешить. Хотя это уже из области этиологии: мы всегда с детства ищем оправдание тому, что делаем и для себя, и для других...

— Согласно Вашей концепции, в Но­вом Уренгое можно заниматься толь­ко нефтью и газом. Или можно отдать предпочтение иному бизнесу?

— Надо смотреть, чего нет в городе. В первую очередь нет сервиса. Есть здесь отменные или даже просто хорошие магазины? Нет. Развле­чения? Нет. Сам нефтегазовый бизнес, с моей точки зрения, лучше перестроить. Во-первых, есть такая штука на Западе, которая называет­ся дифференциация: «Я буду заниматься тем, чем занимаюсь хорошо». В тамошних компа­ниях работают профессионалы, которые могут делать только одно. К примеру, только варить трубу. Все остальное компания возьмет с рын­ка, например, привлечет необходимый транс­порт и пр. Зачем компании держать огромную массу людей, которых, если в какой-то момент не станет работы, нужно будет сокращать? Вот для этого и существуют аутсорсинговые компа­нии. Это другая постановка бизнеса. Так же, как на Западе бурение скважины не осущест­вляется одним подрядчиком. Бурение осу­ществляет одна компания, кривление — вто­рая, заканчивает — третья, освоением, геоло­гией занимаются уже другие компании. Супер­визор просто информирует, когда может при­ступить к работе та или иная компания...

— По-моему, сейчас время бизнесме­нов, у которых в голове замечательные идеи, новаторство...

— Сказать достаточно сложно, все зави­сит от отрасли, от барьеров входа в нее, име­ется ли для этого достаточный капитал и воз­можность для развития бизнеса. Можно по­строить огромный нефтеперерабатываю­щий комбинат. Но чего стоит походить и по­пробовать оформить землю под него? Сколь­ко усилий нужно приложить, чтобы полу­чить все разрешения? Есть некие барьеры входа в эту сферу, которые не зависят от бизнес­мена. Это опять же говорит о концепции страны. Она должна предусматривать существен­ное облегчение и стандартизацию всех про­цедур в сфере бизнеса. Есть рейтинг по легко­сти открытия бизнеса, так вот Россия в этом рейтинге находится глубоко-глубоко внизу.

— Какие должны быть правила игры на бизнес-поле, чтобы оставаться в выигрыше?

— Есть две стороны медали. С одной стороны, бизнес — дело достаточно узкое. Если ты где-то кого-то обманул, это означает, что ты больше не будешь существовать на рынке, об этом быстро бизнес-окружение узнает. Такой бизнес ушел еще до конца 90-х годов. С другой стороны, что такое бизнес? Бизнес — это всегда обман. В хо­рошем смысле, я покупаю за три рубля, а продаю за пять. Это одна из природных вещей, которые даны нам миллионы лет назад. Своими эконо­мическими благами человечество обменивается всего шестью разными способами. Первое — захват источников благ, второе — отъем источников, третье — отъем по праву доми­нанта, четвертое — воровство, пятое — попро­шайничество и шестое — обмен в форме обма­на. Так вот шестое — это и есть по сути бизнес.

— Зачем людям большой бизнес? К чему огромные деньги, ведь человеку для жиз­ни, на самом деле, нужно очень мало?

— Бизнес в определенном смысле — просто игра. Если человек в это дело увлеченно игра­ет, он никогда не думает о деньгах. Результатом могут быть деньги. В принципе, в основе любо­го хорошего бизнеса лежит выигрышная идея. Например, Билл Гейтс, придумывая новую си­стему, собственно говоря, просто увлеченно играл, а деньги появлялись сами, то же самое было с Google и так далее.

— Интересная игра?

— Интересная. Ведь ее надо выиграть!

— Наверняка бизнес требует каждо­дневной генерации новых идей, иначе не будешь все время впереди.

— Как-то читал одну из лекций и спросил у аудитории: «Какого самого известного биз­несмена вы знаете?» Они сразу сказали: «Джон Уэлч». Это руководитель «Дженерал электрик». Он настолько быстро менял направления биз­неса, что у него было прозвище «Волчок». Он постоянно генерировал идеи и жестко прово­дил их в жизнь. С другой стороны, бизнес — жуткая, однообразная работа, регулярность. Это исполнение плана и бюджета. В этом отно­шении очень хорошие бизнесмены — японцы.

— План — это нечто четко раз­граниченное, а мечта у Вас есть?

— Желание нормального бизнесмена, и мое в том числе, — делать все, за что бы ни взял­ся, очень хорошо. Это двойная радость осо­знавать, что люди пользуются результата­ми твоего труда, и ты сделал что-то хорошо.